КПРФ и общество.

ОБ УБИЙСТВЕ СОВЕТСКОГО СОЮЗА.

А. Островский: Глупость или измена? 1.11.2011 г.

На встрече с избирателями одного учреждения города Южно-Сахалинска представителем бизнес элиты генералу Бенову Г.М. было брошено обвинение, что народ России не хочет возвращения Советской власти, народ отказал коммунистам в доверии. Так ли это?

Отвечая на этот вопрос нам хотелось бы познакомить читателей с очень аргументированной книгой доктора исторических наук, профессора одного из технических вузов Ленинграда Александра Островского «Глупость или измена».

Мы воспроизводим только её заключительную часть.

Прошло 20 лет без СССР. Пора сказать правду о его убийцах. Это и делает автор.

На огромном  объеме первоисточников, мемуаров и воспоминаний отечественных и зарубежных авторов историк доказывает лживость утверждений о закономерности исчезновения СССР.

Рассмотренный материал показывает, что исчезновению Советского Союза с карты мира предшествовали:

а) возникновение и обострение экономического кризиса;

в) ослабление союзной власти и постепенная утрата ею контроля за происходящими событиями;

в) рост оппозиционного, в том числе национального движения, возрастание его влияния и постепенный захват им власти на местах;

г) крах прежней идеологии и распространение новых идеологических ценностей.

Возникает соблазн рассматривать гибель СССР как результат развития этих и некоторых других, подобных же процессов. Однако такой подход к данной проблеме был бы допустим только в том случае, если бы названные процессы имели спонтанный характер.

Между тем, как уже отмечалось, даже М.С. Горбачев и его ближайшие сподвижники признают, что к 1985 г. экономического кризиса в стране еще не было. Следовательно, он возник и стал приобретать катастрофический характер лишь в годы перестройки. И хотя его предпосылки складывались в предшествующую эпоху, политика реформаторов вела не к подавлению кризисных тенденций, а к их стимулированию.

Это были:

1) антиалкогольная кампании, пробившая первую серьезную брешь в бюджете страны;

2) отказ от монополии внешней торговли, во многом способствовавший возникновению отрицательного внешнеторгового сальдо, что еще более било по бюджету и способствовало росту внешнего долга;

3) экономическая реформа 1987 г., стимулировавшая сокращение производства, подтолкнувшая рост инфляции и тоже ударившая по бюджету;

4) создание кооперативов, положившее начало приватизации государственной собственности и легализации криминального капитала, открывшее возможность для перекачивания государственных средств в частный сектор.

Подобный же искусственный характер имели развивавшиеся в стране политические процессы. Взятый руководством партии курс на децентрализацию экономики сопровождался децентрализаций управления — резким ослаблением союзных и усилением республиканских органов. Дестабилизирующую роль в тех условиях играло самоотстранение КПСС от власти, что имело следствием утрату оперативного контроля над экономическими и политическими процессами в масштабах всей страны. Причем и первое, и второе проводилось «архитекторами перестройки» целенаправленно, поскольку итогом задуманной ими политической реформы должно было стать превращение СССР в конфедерацию.

Между тем исторический опыт свидетельствует: конфедерация как форма государственного устройства — это не только редкое явление, но и переходная форма или к федерации, если на конфедеративной основе объединяются независимые государства, или к совокупности независимых государств, если на конфедеративную основу переходит федерация. Следовательно, превращение СССР в конфедерацию представляло собою закамуфлированное разрушение союзного государства.

Можно было бы допустить, что складывание экономического кризиса и ослабление центральной власти имели своим следствием рост массового недовольства в стране и консолидацию оппозиции, которая, вопреки желаниям «архитекторов перестройки», еще больше дестабилизировала ситуацию в стране и сделала развивающиеся процессы неуправляемыми.

Однако, как было показано, решающую роль в разжигании массового недовольства, в провоцировании национальных конфликтов и организации оппозиции, как в центре, так и на местах играли ЦК КПСС и КГБ СССР. Причем начало этой деятельности относится к 1987-1988 гг., т.е. к тому времени, когда экономический кризис только зарождался, а политическая реформа только планировалась.

Это означает, что «архитекторы перестройки» специально вызывали к жизни разрушительные социальные и политические силы.

Именно к 1987-1988 гг., то есть к тому времени, когда планировалась политическая реформа и страна еще находилась на пороге экономического кризиса, относится начало идеологического перевооружения общества, осуществлявшееся руководством партии под знаменем идеи гласности. Началось оно с критики сталинизма, закончилось дискредитацией марксизма и советской власти.

«Гласность, — пишет Ф.М. Бурлацкий, — стала едва ли не главным тараном, разрушившим коммунистическую систему». «Огонек», «Московские новости» и «Литературная газета», а вслед за ними и — новые издания и во многом телевидение раскачивали общественное мнение и направляли недовольство против системы власти».

Таким образом, можно констатировать, что все те факторы, которые привели СССР к гибели, были приведены в действие «архитекторами перестройки».

Более того, факты свидетельствуют, что СССР не развалился, а был расчленен, причем форсировано и с грубейшим нарушением действовавших законов. Особенно это касается периода с 19 августа по 26 декабря 1991 г., когда в республиках развернулся захват союзной собственности и средств массовой информации, искусственное разрушение союзных государственных структур. По сути дела, это был растянувшийся на четыре месяца ползучий государственный переворот.

Чем руководствовались реформаторы?

В поисках ответа на этот вопрос следует обратить внимание, что с самого начала перестройки советским руководством был провозглашен лозунг «Европа—наш общий дом» (1985 г.), затем была разработана и утверждена Политбюро ЦК КПСС концепция «общеевропейского дома» (1987 г.), признана возможность единого планетарного руководства миром (1988 г.) и, наконец, подписана Венская конвенция, провозгласившая верховенство международного права над национальным (1989 г.).

В связи с этим представляется возможным выдвинуть следующую гипотезу. Перестройка была задумана как подготовка к вхождению советской страны в мировую экономику и созданию не только «общеевропейского дома», но и «нового мирового порядка».

Для этого, как уже отмечалось, требовалось, чтобы:

а) СССР отказался от своих сфер влияния;

б) были ликвидированы СЭВ и ОВД;

в) изменился экономический, политический и духовный облик советской страны;

г) произошло разделение СССР на более мелкие государства.

И действительно, рассмотренный материал свидетельствует, что к началу перестройки у М.С. Горбачева имелся общий замысел реформ, цель которых заключалась в ликвидации Советского Союза как государства-корпорации.

«Замысел, — признался бывший генсек в 1992 г., — был собственно в том, чтобы сломать хребет тому тоталитарному монстру, который у нас стали называть Административной Командной Системой».

Для достижения этой цели планировалось:

– произвести приватизацию государственной собственности и восстановить многоукладную рыночную экономику;

– отстранить КПСС от власти и создать многопартийную политическую систему;

– отказаться от монополии «марксистско-ленинской» идеологии и перейти к буржуазной идеологи западного образца;

– передать собственность и власть из центра в республики и превратить СССР в конфедерацию или содружество;

– встать на путь разоружения и отказаться от сфер влияния за рубежом, прежде всего в странах Восточной Европы.

Если принять эту версию, политика М.С. Горбачева и его ближайшего окружения приобретает определенный смысл. Весь вопрос заключается только в том, от кого могла исходить такая программа и понимали ли реформаторы, к чему может привести ее осуществление?

Нет, — утверждает Александр Сергеевич Ципко: «Команда Горбачева, за редким исключением, не сознавала, что на самом деле своей политикой гласности стимулирует контрреволюцию».

Оставляя слова о «редком исключении» на совести А.С. Ципко, обратимся к воспоминаниям А.Н. Яковлева, возглавлявшего в 1985-1988 гг. Отдел пропаганды ЦК КПСС. Неужели и он не понимал, что делает?

Объясняя свою позицию в этом вопросе, Александр Николаевич писал: «Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработала (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха. Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» — по революционаризму вообще».

«Советский режим, — пишет, во многом повторяя А.Н. Яковлева, один из руководителей латышской оппозиции Я. Видиньш, — можно было разрушить только с помощью гласности и партийной дисциплины, прикрываясь фразами о преобразовании социализма». Поэтому сначала, по его словам, удар был направлен по Сталину, потом по Ленину, потом по всей советской системе.

Может быть, М.С. Горбачев и его соратники не понимали, какими последствиями обернется для страны «отречение» КПСС от престола?

Для ответа на этот вопрос следует вспомнить, как в 1984 г. М.С. Горбачев выступал против передачи реальной власти от партии к советам. «Ведь у нас, — говорил он, — нет механизма, обеспечивающего саморазвитие экономики… В этих условиях, если первые секретари партийных комитетов отдадут экономику на откуп хозяйственникам — у нас все развалится».

Следовательно, если, понимая это, став генсеком, М.С. Горбачев сразу же поднял вопрос о необходимости разделения властей, которое он сам позднее назвал «отречением от престола», значит, он сознательно взял курс на разрушение советской системы.

Может быть, «архитекторы перестройки» не понимали, чем обернется реформирование СССР по тому варианту, который был ими избран?

Ответ на этот вопрос дают уже приводившиеся признания А.Н. Яковлева и Э.А. Шеварднадзе, которые были сделаны ими в беседе с бывшим директором Агентства национальной безопасности США У. Одомом: «Они знали, что Советский Союз разрушится».

Понимал это и М.С. Горбачев. Вспомним, как в 1987 г. он отговаривал В.И. Воротникова от создания Коммунистической партии РСФСР, утверждая, что это будет первым шагом на пути развала СССР, и как в 1989-1990 гг. эта же идея реализовывалась под его руководством.

Может быть, реформаторы думали, что распад СССР откроет перед бывшими советскими республиками возможность для более успешного развития? Выступая 14 июля 1989 г. на заседании Политбюро, М.С. Горбачев заявил: «Все проработки, которые до сих пор сделаны, приводят к выводу: распад на многие годы выбьет из колеи все нации».

А вот его же прогноз, сделанный весной 1990 г.: «Меня – воодушевляет, что нынешние поколения… нашли в себе силы взять на себя ответственность за кардинально новое общественно-историческое решение,”невзирая на невероятные политические, экономические, психологические трудности, которые нас ждут на этом пути. Все еще впереди, в том числе и главные трудности»^.

О том, какие трудности М.С. Горбачев видел впереди, мы уже знаем. Вспомним его выступление 12 октября 1987 г. в Ленинграде на Марсовом поле, где он напоминал ленинградцам о блокаде. 9 января 1991 г., если верить Ф.Д. Бобкову, Михаил Сергеевич сказал В.А. Крючкову: «Внуков жалко». Значит, понимал, что начатая им перестройка не даст благотворных результатов ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем.

Может быть, такой прозорливостью отличался только генсек? Нет. Вот что записал в дневник 15 ноября 1990 г. А.С. Черняев: «Разрушить прежнюю систему без хаоса невозможно. Но люди не хотят расплачиваться за 70 лет преступной политики. И никогда не поймут, почему, чтобы стать цивилизованной страной в конце XXI в., надо пройти через голод, развал, разгул, преступность и прочие наши прелести».

Однако речь шла не о превращении СССР в «цивилизованную страну». В то самое время, когда А.С. Черняев писал приведенные строки. МВФ и другие международные структуры уже имели план перевода советской экономики на рыночные отношения, предусматривавший деиндустриализацию советских республик и превращение их в сырьевой придаток мировой экономики.

Показательно, что А.Н. Яковлев тоже видел одну из главнейших задач начатых преобразований в деиндустриализации.

Между тем деиндустриализация, если перевести этот термин на более понятный язык, означает уничтожение промышленного потенциала и связанной с ним инфраструктуры, т.е. питающих его энергетических мощностей, обслуживающих его транспортных путей, готовящей для него специалистов системы среднего и высшего профессионального образования, работавших на него конструкторских бюро и научно-исследовательских институтов и т.д.

Еще более цинично оценивали задачи реформ младо-реформаторы. По свидетельству американского журналиста Пола Хлебникова, «Гайдар с коллегами считали, что в России живут, как они называли, одни «совки», и все, что в России существует, нужно уничтожить и потом вырастить новое… Ради этого любые методы и меры хороши. И пускай все уничтожит инфляция… Старое поколение провинилось», «…тогдашний министр иностранных дел (России — А.О.), а ныне калифорнийский фармацевт Козырев, — пишет Н.Б. Биккенин, — не стеснялся называть своих соотечественников «быдлом».

«Самый главный герой перестройки М.С. Горбачев, — отмечал позднее В.И. Воротников, — в своих интервью с середины 1992 г. нагло и бессовестно заявляет, что весь «демократический переворот» он так и замышлял с самого начала, но скрывал это_, двигаясь по этапам. Иначе, заявляет он, «если б я тогда провозгласил конечную цель, то меня неминуемо свергли». До какого же чудовищного цинизма по отношению к своей’ стране и к своему народу надо дойти. чтобы делать такие заявления».

Более откровенно признавался в этом А.Н. Яковлев.

«В конце концов я пришел в одному выводу: этот строй можно взорвать только изнутри, используя его тоталитарную пружину — партию. Используя такие факторы, как дисциплина и воспитанное годами доверие к Генеральному секретарю». А вот его слова из другого интервью: «Для пользы дела приходилось и отступать, и лукавить. Я сам грешен – лукавил не раз. Говорил про «обновление социализма», а сам знал к чему дело идет»³⁸¹⁷. «Советский тоталитарный режим, — признавался он, — можно было разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма».

«С самого начала перестройки, — пишет Ф.Д. Бобков, — все делалось продуманно и неторопливо, наши лидеры понимали: если сразу объявить свою конечную цель — заменить социалистический строй и распустить компартию — нетрудно себе представить, какое это вызвало бы народное негодование».

Таким образом, можно утверждать, что реформаторы хорошо понимали, каковы будут итоги перестройки и ее последствия, а значит, сознательно вели к гибели СССР. Весь вопрос заключается только в том, что двигало ими.

В связи с этим совершенно неслучайно появилась версия о том, что главный штаб перестройки находился не в Москве, а в Вашингтоне.

Эта версия сразу же вызвала возражения в либеральной печати. В своей книге «Гибель империи» Е.Т. Гайдар отмечал; «…я своими глазами видел, каким невероятным сюрпризом для американских властей было крушение Советского Союза».

Если бы Егор Тимурович написал это сразу после «крушения Советского Союза», к его словам можно было бы отнестись с доверием. Однако к 2006 г., когда он поделился своими воспоминаниями на этот счет, уже была издана книга бывшего американского разведчика Питера Швейцера «Победа», в которой приводятся убедительные данные о том, что американские спецслужбы проводили целенаправленную политику разрушения СССР.

Поэтому версия об участии внешнего фактора в развале СССР не требует обоснования. Задача заключается только в том, чтобы получить на этот счет конкретное представление.

Имеет право на существование и версия о связях «архитекторов перестройки» с зарубежными спецслужбами. Достаточно вспомнить странную историю с «разоблачением» А.Н. Яковлева. Заслуживает внимания и выступление председателя КГБ СССР В.А. Крючкова 17 июня 1991 г. на закрытом заседании Верховного Совета СССР, в котором он прямо заявил о существовании «агентов влияния», используемых Западом для развала СССР.

Этот факт хорошо известен. Менее известно то, что к сделанному им заявлению шеф КГБ представил два приложения. «Первое— алфавитный список агентов влияния, второе — тексты первичных агентурных документов, в том числе документов иностранных спецслужб по организации взрыва СССР изнутри». Выступая на заседании Верховного Совета Российской Федерации 7 февраля 1992 г., С.И. Бабурин предложил обнародовать эти приложения. Это не сделано до сих пор.

Заслуживает проверки и версия о подкупе наших вождей. Касаясь этой проблемы, генерал Л.Г. Ивашов пишет: «Не хочется говорить о подкупе, взятках в прямом понимании, хотя до сих пор неизвестно, за что президент Южной Кореи Ро Де У вручил М.С. Горбачеву 100 тыс. долларов в апреле 1991 г., которые хранились в сейфе Болдина. Но если проанализировать семь полученных М.С. Горбачевым премий — американских и международных, то все они вручались за определенные уступки со стороны СССР. Да и только ли Ро Де У передавал напрямую советскому Президенту кругленькие суммы?»

Распространено также мнение, что, начатая перестройку, реформаторы пытались конвертировать власть в деньги. А.С. Ципко яростно спорит с подобными обвинениями. Однако он, во-первых, ограничивает круг реформаторов только четырьмя фамилиями, а во-вторых, ставит их всех в один ряд.

Между тем реформаторы не были едины. Нельзя ставить на одну доску М.С. Горбачева и Н.И. Рыжкова, А.Н. Яковлева и Е.К. Лигачева. Имеющийся в нашем распоряжении материал свидетельствует, что среди «архитекторов» и «прорабов» перестройки были и те, кто действительно желал обновления советской системы, и те, кто стремился к ее ликвидации.

К первой группе относится один из самых порядочных советских вождей Н.И. Рыжков. Именно поэтому он позднее с горечью признавался: «Да, перестройка, считаю, была предана. Нами предана. Теми, кто ее задумывал, кто начинал, кто осуществлял и кто хоронил. И себя от сих процессов не отделяю, разве что в похоронах, к счастью, не довелось участие принимать…».

Но среди реформаторов были и те, кто пытался заработать на перестройке и о ком невольно вспоминается анекдот. Одна женщина спрашивает другую: «Ты как отдалась в первый раз: по любви или за деньги?». И слышит в ответ: «Конечно, по любви. Разве десять рублей это деньги?».

Вероятно, наши «вожаки» рассчитывали на большее.

Поэтому можно понять чувство обиды, с которым А.Н. Яковлев покинул сей мир: «Хочу повторить еще раз, что трудно удержаться от того, чтобы не выразить недоумения по поводу несколько странной и двусмысленной позиции Запада по отношению к реформам в Советском Союзе и России. На мой взгляд, наши намерения и действия не были всесторонне оценены политическими лидерами Запада… Пишу об этом с горечью, но и с надеждой».

В своих воспоминаниях А.Н. Яковлев обижается на заявления Д. Буша и некоторых других американских политиков, что США победили в холодной войне против СССР. Что же вызывало несогласие бывшего советского лидера? Оказывается, не американцы победили, а советские вожди сами сдали свою страну.

Сдали и надеялись, что им это зачтется.

А американцы не только сотрудничать не хотят на равных, не только не заплатили за предательство, как надо, даже ботинки свои лизать не дают.

Но ведь их тоже понять нужно. Много желающих.

К тому же, несмотря на все старания, полностью реабилитировать себя в глазах Запада нашим партийным «вожакам» не удалось. «Яковлев теперь в отставке, — писал В.К. Буковский, — политикой не занимается. Он теперь заведует Комиссией при президенте России по реабилитации репрессированных. Как если бы в 1945 году реабилитацией жертв Освенцима заведовал Геббельс».

Бедный Александр Николаевич!

Как старался угодить новым хозяевам. Но так и остался в их глазах советским Геббельсом.